Новая философская энциклопедия - познание социальное

Несмотря на две указанные особенности — связь с повседневностью и вненаучным знанием и субъект-объектную природу объекта научного социального познания, производимые в ходе этого познания научные идеализации первоначально осуществлялись тем же образом, что в естествознании, — в рамках натуралистической исследовательской программы. В ней намеренно заостряются объектные свойства познаваемой социальной реальности и строится модель объяснения, позволяющая раскрыть наиболее общие закономерности социальных процессов. Натуралистическая исследовательская программа часто использовала редукцтнизм, сведение социальной реальности к более низшим формам — механике (Ж. Ламетри, Человек-машина), биологическим (Г. Спенсер), экономическим (вульгарные экономисты, в определенной степени К. Маркс), географическим (Г. Т. Бокль, «История цивилизации в Англии», Тернер — сторонник «теории границ») и демографическим (А. Кост. Ковалевский) факторам. Высшей формой натуралистической исследовательской программы выступает позитивизм, который не стремится к натуралистической редукции специфического социального объекта до его природной составляющей, признает особенности социальных объектов, но утверждает, что они не влияют на процедуру построения идеальных объектов науки, в частности ее предмета.

В 19 в. возникают представления об инонаучности социального познания, о том, что среди социальных наук есть такие, которые похожи на естествознание (напр., социология), и такие, которые имеют свои приемы идеализации. Неокантианец В. Виндельбанд разделил науки на номотетические (науки о природе) и идиографические (науки о культуре) . Науки о культуре, по его мнению, не имеют дело с повторяющимися явлениями, а изучают события в их единственности и неповторимости. Др. неокантианец, Г. Риккерт, также утвердил принципиальное различие наук двух типов: науки обобщающие (генерализирующие), свободные от ценностей (естествознание и некоторые науки об обществе, напр., социология), и индивидуализирующие, отнесенные к ценностям, напр., история. В. Дилыпей ввел понимание как ведущую познавательную процедуру наук о духе, имеющих дело с культурно-исторической реальностью. Эти и др. исследователи заложили основы культур-центристской исследовательской программы в социальном познании, в которой природа, будучи первичной онтологической реальностью, уступила место рукотворной, но вместе с тем объективной «второй природе» — культуре. Культур-центристская исследовательская программа признавала такие правила идеализации, как следование методам соответствующей диопиплины; понимание вместо объяснения; тесная связь с повседневностью и ясность теоретических конструктов для того, кого они описывают.

Понимание становилось главным методом культур-центристского подхода, позволяющим раскрыть неповторимость культурных и исторических явлений, сделать индивидуализацию логической процедурой. Культур-центристская исследовательская программа намеренно подчеркивала присутствие субъекта в изучаемом науками о культуре, истории и духе объекте.

Культур-центристская исследовательская программа предназначена для адекватной узкой группы наук — о культуре, об истории и духе — и не претендовала на общенаучное применение. Науки, которые строились с ее помощью, получили название гуманитарных, тогда как науки об обществе, следующие натуралистическому подходу, именовались социальными (в узком смысле слова). Так научное социальное познание расщепилось в своей методологии и начало называться социально-гуманитарным познанием.

В 20 в. по мере роста числа наук, перешедщих из классической фазы развития в неклассическую и постнеклассическую (В. С. Степин), культур-центристская исследовательская программа приобрела общенаучное значение. Ее стали применять в социологии знания для изучения истории естествознания, методологии естествознания. Социальные науки в целом стали более рефлексивны по отношению к социально-культурной обусловленности своих познавательных средств, начали использовать метод понимания. Тем не менее между двумя типами наук об обществе — социальными и гуманитарными — сохранились отношения конкуренции, а между натуралистической и культур-центристской исследовательской программами отношения антагонизма. Многие ставили под сомнение возможность гуманитарных наук, относя их к вненаучному знанию. Наличие исследовательской программы этих наук (в отличие от вненаучного знания) убеждает в неверности этой точки зрения.

Сегодня, в связи с ростом интереса к методологическому плюрализму, обе исследовательские программы могут быть представлены как разные ракурсы интерпретации, достигаемые посредством методологического приема заострения, подчеркивания значимости одной из сторон неразрывного объект-субъекта социального познания — объективной стороны в натуралистической программе и субъективной стороны в культур-центристской программе. Эти подходы могут быть рассмотрены как взаимодополняющие и представляющие собой разные уровни научных экспертиз, анализирующих объективные условия и субъективные способности их освоения. Напр., натуралистические экономические теории говорят о максимально эффективном экономическом устройстве, в то время как результаты применения культурцентристской программы должны характеризовать мотивации и способности людей к достижению такого устройства. В этой экспертизе может участвовать также вненаучное социальное знание,  связывающее выводы двух типов научного социального познания — социальных и гуманитарных наук с повседневной жизнью людей и их вненаучными практиками. Такая толерантность к разным подходам и их совместное использование имеют перспективы для социального познания в 21 в.

Социальное познание возникло на Западе первоначально для познания самого Запада и менеджмента его социальных трансформаций. По мере модернизации др. стран социальные науки стали проникать и использоваться и в них. Появились национальные научные школы социального познания и в незападных странах. Западные исследователи стали изучать незападные общества теми же методами, которыми они изучали самих себя. Научное социальное познание обрело глобальные рамки и социальную ответственность за события в мире. Лит.: Винделъбанд В. Прелюдии. СПб., 1904; Конт О. Дух позитивной философии. СПб., 1910; Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. СПб., 1911; Вебер M. Исследования по методологии науки, ч. 1— 2. M., 1980; ГадамерХ. Истина и метод. М., 1988; Объяснение и понимание в научном познании, под ред. А. Никифорова. М., 1995; Теория и жизненный мир,  под ред. В. Федотовой. М., 1995; Wallerstein I. Unthinking Social Science. The Limits of Nineteenth Century Paradigms. Oxf., 1995; Wmdelband W. Geschichte und Naturwissenschaft. Strassburg, 1904.

В. Г. Федотова